Эдуард Марцевич был человеком, которого нельзя было не заметить на сцене. Он не стремился к славе, не искал признания, но его присутствие в театре было сильным и неизбывным. Для зрителей его появления на сцене меняли атмосферу, создавая ощущение, что воздух становится плотнее, а пространство — насыщеннее. Он был артистом, который жил сценой, и не был готов позволить себе халтуру, даже на репетиции. С первых шагов в театре его действия на сцене становились священнодействием.
Его путь в искусство был заранее предопределен. Эдуард родился в семье артистов в Тбилиси, а детство прошло в мире театра — среди гастролей, репетиций и декораций. Уже с юных лет он был окружен театральной средой: учился в театральном кружке и сдал экзамены в три театральных вуза, выбрав лучший, по его мнению — школу, в которой учили не просто красиво говорить, а проживать истину. Его первым наставником стал Николай Охлопков, и уже в возрасте 22 лет Эдуард Марцевич исполнил одну из главных ролей своей жизни — Гамлета. Этот спектакль не просто привлек внимание зрителей, но и сразу закрепил его имя в истории театра.
Для Марцевича театр был не профессией, а ритуалом. Он не позволял себе выйти на сцену без внутреннего поклона, уважения к своему делу. Каждый его выход был без слов, но полон выраженной правды, потому зрители не просто смотрели на его игру, они ощущали его присутствие как нечто большее, чем просто спектакль. Камера, которую он не любил за ее искусственность, не могла передать ту глубину, которую он вкладывал в роли на сцене.
В кино он сыграл несколько заметных ролей. Он представил нового типа мужчины — интеллигентного, спокойного, сдержанного, и не нуждающегося в ярких внешних проявлениях чувств. Этот образ был настолько сильным, что его стали называть символом интеллигентной эпохи. Популярность, конечно, не обошла Марцевича стороной. После “Красной палатки” девушки преследовали его, но он не знал, как реагировать на такое внимание, а его личные романы, по его собственным словам, были случайными.
Марцевич был честен в своей игре и жизни. Его девиз, который он воспринял от своего учителя Охлопкова: “Или играй, или живи сценой, но не пытайся соединить это с балаганом”. Личная жизнь актера не всегда была легкой. Первый брак был краткосрочным, второй — с балериной Еленой Рябинкиной, длился семь лет, а последняя любовь, Лилия, появилась в его жизни, когда ему было за тридцать, а ей — восемнадцать. С ней он прожил сорок лет, без излишнего шума, но с тихой и стабильной любовью.
Однако годы шли, и театр изменился. На смену внутренним героям, таким как Марцевич, пришли более яркие, более быстрые личности. С приходом 90-х Эдуард переживал не столько материальные трудности, сколько ощущение ненужности. Это был не кризис карьерного роста, а потеря внутренней гармонии. Его звезда тускнела на фоне новых реалий. Он замолчал, и когда его снова позвали в сериал “Маросейка, 12”, это было возвращение не просто актера, а человека, который долго играл свою роль жизни с достоинством и точностью.
Он жил тихо, вдали от излишней славы, а Лилия создала для него дом, который был полной противоположностью театральному миру. Сыновья — Кирилл и Филипп — тоже нашли свое место в театре, но без шума и прессы. В семье Марцевичей уважение к ремеслу всегда стояло на первом месте.
Последние годы Эдуард Марцевич продолжал работать, несмотря на ухудшающееся здоровье. В 2013 году, несмотря на серьезные проблемы с дыханием, он не хотел ложиться в больницу, опасаясь, что кто-то другой займет его место на сцене. В день их годовщины Лилия пришла к нему рано утром и напомнила о свадьбе. Он улыбнулся и сказал, что все вспомнил, но спустя некоторое время, тихо завершил свой путь. В тот день он ушел, не как артист, а как человек, который прожил жизнь без дублей, с честью и достоинством.
