По Сети гуляет много пронзительных текстов, описывающих ужасы советских роддомов и гинекологических кабинетов. Мы попросили наших читательниц рассказать о своем опыте и выяснили, что с тех пор практически ничего не изменилось.
Нормальный садизм
На дворе 2016 год, врачи делают девочкам прививки, предупреждающие развитие рака шейки матки, умудряются оперировать еще не рожденных детей и выхаживают недоношенных младенцев, чье рождение совсем недавно называлось не рождением, а самопроизвольным абортом, выкидышем. Но на самом деле ничего не изменилось: мы, как и наши мамы, относимся к посещению гинеколога как к обряду страшной женской инициации: мы ждем, что нам будет больно. Мы ждем хамства, граничащего с моральным садизмом.
Нас, десять беременных, направляли от консультации в гинекологию на анализ диабета беременных. Нужно было полежать час, выпив глюкозу. В эту же палату на свободную кровать положили под капельницу девушку после выкидыша. У нее трагедия, она рыдает, это очередная неудачная попытка выносить, а тут мы — все счастливые беременные. Приехала ее мама, просит перевести дочь в другую палату, медсестра в ответ кричит, что не будет открывать и мыть после них палату ради часа капельницы «просто потому, что вам так захотелось». Но за мзду соглашается.
Именно поэтому многие из нас никогда не посещают гинеколога профилактически — решиться на это можно только всерьез заболев. Именно поэтому врача, который будет принимать роды, мы порой выбираем более придирчиво, чем отца ребенка. И мы все равно понимаем, что это — лотерея: у жительниц крупных городов больше шансов выиграть просто потому, что есть выбор частных клиник, но и там ни одна из нас не застрахована от хамства. Да, разумеется, от него вообще никто не застрахован. Но одно дело, когда тебе хамят в магазине, ты можешь ответить, а можешь не обратить внимания и просто больше не приходить туда, и совсем другое дело, когда ты сталкиваешься с этим, будучи и без того напуганной. И совершенно, абсолютно беспомощной.
«А как ты рожать будешь?!»
К будущему столкновению с карательной гинекологией нас готовят заранее: стоит девочке пожаловаться на боль, как она услышит в ответ: «Что ты кричишь? А рожать ты как собираешься?!» Так мы с детства приучаемся к мысли о том, что, во-первых, роды — это невыносимо больно, а во-вторых, нужно терпеть: «Родился девочкой — терпи». И желательно молча.
Подруга пришла в районную поликлинику. Девочке 20 лет. Записали ее на прием первичный почему-то не к ее гинекологу, а к врачу с другого участка, и та была по этому поводу очень зла. Соответственно — ледяной расширитель и крики: «Дрянь такая, как на кресло лечь — так это мы не умеем, а как трахаться, задрав ноги, — так сразу!» Сделала подруге очень больно. Та заплакала, реакция предсказуемая. «Еще и плачет тут! Это тебе не членом тыкать!» Девочка домашняя, тихая была, в шоке. После этого пошла в платную клинику, и там у нее истерика случилась на кресле, врачу пришлось ее водой отпаивать
При этом с самого же раннего детства нам рассказывают о будущем счастье материнства, но приучают стыдиться собственной репродуктивной системы: сбор анамнеза превращается в унизительное шоу с пациенткой в главной роли.
В 17 лет пошла к гинекологу в поликлинику — болел живот. Врач спросила про половую жизнь, сколько было партнёров, я честно ответила, что один. Села в кресло. Врач, засунув в меня руку, сразу выдала: «Что ты мне рассказываешь-то? Один у неё, ага, как же».
Подобное отношение считается нормальным: тебя вылечили? Вылечили. На что жалуешься? На моральную травму? Не смеши!
Роды в бетон и бездуховное акушерство
В последнее десятилетие вдруг вошли в моду так называемые «домашние роды», которые сетевое сообщество тут же презрительно окрестило «родами в бетон». Статистика осложнений в домашних родах неизвестна, в том числе и потому, что некоторые роженицы все же успевают вызвать скорую и попасть в роддом, и тогда случай попадает в статистику конкретного роддома, но отдельные случаи регулярно будоражат общество: мы то и дело натыкаемся на леденящие кровь истории о том, как одна роженица истекла кровью в собственной ванне; как другую привезли в больницу слишком поздно, и врачам пришлось делать плодоразрущающую операцию; как третья обратилась к домашней акушерке, и та свернула ребенку шею. Мы обвиняем этих несчастных, но не хотим понимать, почему это с ними случилось. Хотя все, в общем-то, очевидно.
Лежала в роддоме в районной больнице. Все по плану, на 40-й неделе начались роды. Медсестра проткнула околоплодный пузырь, чтобы быстрее воды отошли, но что-то сделала неправильно (я так поняла по ее возгласу и растерянному виду). Я просила сделать кесарево, но то ли было поздно, то ли им просто было лень готовить операционную — мне не объяснили, почему нет. 6 человек, врачи и медсестры, начали выдавливать ребенка. Тут я уже сама начала понимать, что живым ребенок не останется. Родился, ему начали делать искусственное дыхание, через минуту стало ясно, что он умер. Мальчик. При выписке из роддома сказали, что сама виновата, не смогла родить, не старалась.
Многие женщины боятся родов. К сожалению, детям в школе не преподают половое воспитание, девочкам не рассказывают, как работает их репродуктивная система, и потому большинство будущих матерей понятия не имеют, что ждет их в родах. И им страшно. Не каждая может позволить себе оплатить курсы для молодых матерей, и не каждая вообще считает, что это необходимо. Зато у каждой есть доступ в интернет. Тут, во-первых, можно найти очень много страшных историй о чужих родах в роддоме. А еще тут можно найти рассказы о прекрасных домашних родах с духовной акушеркой или доулой. И поверить в то, что можно рожать по‑другому: в атмосфере любви и покоя. Без акушерки, которая рявкнет: «Что, больно тебе? А трахаться не больно было?!» Без врача, который молча проведет очередной осмотр и уйдет, ничего не объяснив. Без санитарок, которые обматерят за испачканный пол. Оказывается, можно остаться дома и позвать прекрасную, чуткую женщину, которая будет держать тебя за руку и гладить по голове, расскажет, что ты умница и котик, и что твой ребенок — самый счастливый в мире, ведь его мама не позволила «врачам-убийцам» испортить первые мгновения его жизни.
Правда, если что-то пойдет не так, она мгновенно испарится, напоследок сказав то же самое: ты сама виновата, ты не старалась. И ее поддержит хор осуждающих голосов: они запоют и про естественный отбор, и про сектантское мышление, и про то, какие бабы дуры. Но только не про то, что заставило этих женщин искренне поверить в мракобесные теории о перинатальных матрицах: нет, на самом деле они не боятся медицины. Они даже не верят в то, что роды — естественный процесс, и в то, что «наши бабки в поле рожали — и ничего». Они знают, что это «и ничего» на самом деле означает, что и младенческая, и материнская смертность была тогда вполне обыденным явлением. Они знают, что могут потерять ребенка, могут умереть или остаться калеками. Но они стараются об этом не думать. Потому что этого, может быть, и не случится, зато «духовная акушерка» точно не будет их унижать.
Женщины готовы рисковать собственной жизнью и жизнями своих желанных детей только потому, что им страшно еще раз попасть в эту систему. Вдумайтесь. Им легче умереть, чем оказаться в родзале: из женской консультации еще можно сбежать, а вот из родзала уже не получится.
И никто не виноват
Естественно, журналисты уже не раз беседовали с врачами об этой ситуации, но никогда не получали честного ответа на свои вопросы. Да, у врачей очень тяжелая работа. Да, у врачей маленькие зарплаты. Да, время врача очень ограничено, а ведь помимо, собственно, общения с пациенткой приходится делать очень много другой работы — в первую очередь, заполнять бессчетное число бумаг. Да и пациентки, будем честными, бывают всякие. Все это чистая правда, но это не ответ.
Любая система, в которой кому-то дана абсолютная, безраздельная власть, развращает. А власть над женщиной развращает еще сильнее: ну какой отпор она даст, жалобу напишет? От жалоб еще никто не умирал. И система продолжает работать, а надломленные ею просто убегают. В лучшем случае к хорошему врачу по рекомендации. В худшем — в секту, к духовным акушеркам и сторонницам соло-родов.
И никто не задумывается о том, что этот механизм работает именно так потому, что женщина здесь не человек, а функция. Ходячий инкубатор, не способный мыслить и чувствовать. Бессмысленный набор плоти, внутри которого есть поломка, требующая починки: работяги в автомастерской наверняка могут в сердцах треснуть по бамперу и рявкнуть: «Да что ты не заводишься, зараза!» Вот и с нами зачастую обходятся примерно так же. Ничего личного. Такая работа.
